Тут же один из тех двух ребят, что резались в приставку, развернулся и сердито посмотрел на меня:

— Эй! Ты что творишь⁈ Совсем берега потерял⁈

— Прошу прощения! — я вскинул руки. — Я нечаянно! Хотел нишу рядом с твоей занять!

— Ну так занимай, а грабли при себе держи! А то я тебя в следующий раз за яйца схвачу, посмотрим, как тебе понравится!

— Ну-ну, — это подал голос парень с посохом и книжкой, который Ураган, укоряя геймера. — Парень новенький, чего ты сразу бычишь?

— А чего он… — буркнул геймер, но эскалировать не стал. И хорошо, а то я тоже уже внутренне кипел от раздражения, могло и до драки дойти. Да, в этом случае я реально был не прав — нельзя касаться чужого предмета-компаньона! — но в своем нынешнем состоянии сдержаться в ответ на агрессию не смог бы.

Я слетел вниз, опустился рядом с Ураганом. Если подумать, именно он недавно парой слов успокоил возмущенную Стешу…

— Слушай, получается, ты тут порядок наводишь?

— Да нет, — он отложил книгу и спокойно поглядел на меня. Ураган не щурился и не носил очков, но у него был такой характерный слегка рассеянный взгляд, как у близорукого. Возможно, инициация вылечила ему зрение. — Просто я тут самый спокойный. Вот и напоминаю людям прописные истины потихоньку. И ты тоже запомни. Драться детям-волшебникам можно только если это тренировка. Попробуешь реально, на эмоциях кого-то ударить — сразу исчезнешь. Предупреждая твой следующий вопрос: я тут недолго, меньше трех лет.

Умный. И явно посматривал за мной, раз услышал, о чем я пытаюсь узнать.

— Ну надо же… — поразмыслив, я сел прямо на пол рядом с его кроватью, скрестив ноги. Сесть рядом с собой на лежанку он ведь меня не приглашал. — Ты тоже пытался что-то разузнать? Что-то сделать?

— Типа того. Поначалу.

— А потом?

— А потом — как все. Забил. Нечего тут узнавать. Проклятье есть проклятье, все правила придуманы не нами, но нарушить их невозможно. Зато времени читать — море. Если не подставляться попусту. Чего и тебе советую.

— Ясно, — хмыкнул я и встал. Разговора не получалось.

Да и вообще, что-то мне все меньше и меньше нравилось в этом уютном — уютненьком! — Убежище.

Прежде чем я решил, кого опрашивать следующим и стоит ли вообще кого-то опрашивать, раздались ровные, мерные удары металла о металл, а за ним голос Стеши:

— Суп готов! Налетай!

Оказывается, она стучала половником о снятую с котла крышку.

Народ тут же зашевелился, потянулся к тарелкам, мискам, а потом неровной очередью — на раздачу. Откуда-то Стеша извлекла и огромнейший, размером с лопату большой печи пирог (надо же, успела испечь, пока я тут гулял!), по запаху действительно умопомрачительный. К тарелке супа каждому полагался ломтик — не сказать, чтобы прямо большой, но распробовать можно.

— Фу-у, а суп-то опять без мяса! — сказал чей-то мальчишечий голос. — Грибы одни!

— Сходил бы на охоту, было бы мясо, — возразил ему девчоночий.

— Вот сама бы лучше к мясникам слетала!..

— А мне грибы нравятся.

На этом обмен репликами замолк, но разговоры за обеденным столом не стихли: ребята переговаривались дружелюбно и… Не то чтобы лениво, но без спешки как-то. Сравнение с лагерем перед отбоем снова пришло мне на ум, только, вообще-то, в детских учреждениях за столом куда больший ажиотаж. Обычно перед следующим приемом пищи несовершеннолетний, активно двигающийся просто в силу возраста народ успевает сильно проголодаться и сметает все в момент. А эти… Ну не то чтобы они ели как на светском приеме, но…

Ураган поднялся и пошел к столу одним из последних, тоже словно бы одолжение делал.

Может быть, дети-волшебники слабее чувствуют голод, чем обычные дети?

Да не сказал бы. У меня лично уже сводило желудок, но к столу все равно идти почему-то не хотелось. Может быть, реплика о мясе задела: я-то ничего не сделал, чтобы пожрать. Даже грибы эти дурацкие не собрал.

— Внимание, прекрасные дамы и благородные господа! — один мальчишка (кажется, второй из игравшей в приставку парочки) поднялся и шутовски раскланялся. — Предлагаю поднять бокалы нашей прекрасной игристой… Воды, — раздался нестройный смех, — за новенького! Зовут его Ветрогон, и он, как понятно из имени, воздушник. Инициировался только сегодня и мечтает о том же, о чем мечтаем мы все — спасти весь мир! Поприветствуем же его!

Все дружно заколотили по столу ложками, затопали ногами и завопили. Примерно двадцать пар глаз разом обратились на меня, единственного не подсевшего к столу.

Я еле удержался, чтобы не сделать шаг назад. Блин, откуда этот парень столько обо мне знает, с ним-то я ни словом не перемолвился! Походу, тоже слух хороший. А вообще он тут, наверное, играет роль штатного дуракавалятеля.

Мне снова припомнились детские лагеря в которых доводилось бывать в том еще, первом детстве; здесь Афина Ураганова такими поездками меня не мучила. Но что-то все не складывалось. Как будто не просто лагерь, а…

…а лагерь каких-то ролевиков, старательно, но неумело отыгрывающий рыцарей Круглого Стола. Вон даже стол у них действительно круглый.

— Подойди же и займи место среди равных, о герой! — патетически воскликнул «штатный дуракавалятель»

Остальные тоже засмеялись, но по-доброму, без издевкии. Чувствовалось, что они тоже когда-то стояли на моем месте.

Можно было подыграть… Наверное. Сказать: «Да, о благородный сэр, я принимаю возложенную на меня честь и миссию!» Подойти, церемонно поклониться, налить себе супу…

Но все это время я смотрел не на шутковавшего парня, а на Стешу. Она сидела над тарелкой супа, сложив руки лодочкой и полуприкрыв глаза. Губы у нее чуть шевелились. Молилась?.. Олдскульно, однако!

Меня вдруг как током ударило: нафига я смотрел на предметы-компаньоны, форма которых зависит от кульбитов подсознания, и причуды речи, которые вечные дети с вечно лабильным мозгом подхватывают очень легко? Надо смотреть на мелкие бытовые привычки. Девочка, которая в двенадцать лет спокойно готовит одна еду в огромных котлах и печет пироги в печи, да еще и молится перед едой! В культе Творца, самом распространенном на землях Ордена, это уже лет двести как не принято, а у других религий и молитвенные жесты другие.

Выходит, я с самого начала разговаривал со старейшей из детей, собравшихся в Убежище? И, похоже, уже получил от нее все мудрые советы, которые она могла мне дать.

Стеша открыла глаза и принялась есть, совершенно не обращая внимания на шум и суету вокруг. Видела она уже все это и не один раз…

Тут я принял решение. Не хотелось мне садиться среди этих детей за большой стол, выбирать нишу, врастать в их расслабленную рутину, и даже разыскивать отсутствующего Свистопляса и просить чему-то научить — не хотелось.

— Это путь в никуда, — пробормотал я очень тихо, себе под нос.

А вслух и громко сказал:

— Прошу прощения у благородного собрания, но у меня возникли срочные дела в другом месте! Остаться на ужин никак не могу.

И взмыл к люку в потолке, не тратя времени на лестницу. К хорошему быстро привыкаешь, вот и полет для меня уже стал естественным, словно ходьба.

— Пирог хоть возьми! — крикнул кто-то вслед. — На тебя ведь Стешка нарезала!

Но я не стал задерживаться, даже ради пирога.

Дуракам везет, вот и мне повезло с пещерой. Понятия не имею, что бы я делал, если бы не нашел ее.

Вылетев из Убежища прямо в осеннюю ночь над темными и безмолвными горами, я трижды уже пожалел о своем… Что? Красивом жесте? Мгновенном отвращении к лотофагам?[1]

Нет, ну правда: завели тут себе ко-ливинг и сейф-спейс, выражаясь гребанутым сленгом моего прошлого мира, и деградируют в свое удовольствие! Потому что ничем кроме деградации я такое равнодушие объяснить не могу. И даже перспектива быть выкинутым Проклятьем на встречу летающему монстру никак их не колышет, не заставляет куда-то двигаться, как-то развиваться… Прямо сразу чувствуется.

Грыз, правда, червячок сомнения: а может, все не так, как мне показалось, может, я просто в неудачный момент прилетел, когда все пассионарии отсутствуют? Но я вспоминал досаду Огнереза, с которым столкнулся на крыше (а я так понял, что это и был Огнерез, один из двух более активных жителей Убежища), непробиваемое спокойствие Степаниды-Разящей, разочарованное равнодушие Урагана, пустой взгляд Фитиля. Ну и диалог в очереди на раздачу, насчет мяса и грибов, как вишенка на торте. Какая-то помесь обломовщины с… Даже не знаю, мало я читал детской литературы, чтобы сравнение подобрать. В этом мире было неинтересно, в старом мире — не помню. «Праздник непослушания»[2] только лез в голову, но ведь не похоже совсем. Разве что в том плане, как дети спихнули с себя ответственность за самодисциплину и делают что хотят…