И я стряхнул магию с себя, словно воду. Всю и разом. На эмоциях забыв, что не знаю, как это делать.

Ох, мать вашу…

Наверное, так чувствовал себя тот мальчик из истории, который в подземной пещере попросил Проклятье лишить его магических сил. Мне тут же стало жарко, новенький с иголочки плащ задымился, глаза начали слезиться, а кожа — чуть не лопаться. Я закашлялся, немедленно вдохнув дыма. Ничего! В отличие от того пацана, я не перестал быть мальчиком-волшебником — древко Всадник Ветра по-прежнему лежало в моей ладони. Значит, регенерация меня вытянет. Зато теперь кокон чистого воздуха не отгораживал меня от остального дома, авось, я расслышу…

Нет! Я не расслышал! Я каким-то образом узнал.

Мне вдруг стала ясна и понятна вся планировка и обстановка дома. Я то ли увидел ее разом «внутренним зрением», то ли «вспомнил»… Без цветов, без фактур, просто очертания предметов и расстановка стен… А также труб, и проводов, проходящих в этих стенах — и уже исковерканных огнем и жаром. Заодно я увидел или вспомнил два маленьких человеческих силуэта, прячущихся под одеялом на огромной «королевского размера» кровати, что за третьей слева дверью, в самой большой спальне, смежной с ванной комнатой. Ну конечно. Мог бы и сам догадаться. Где самое безопасное место в любых обстоятельствах? В кровати у папы с мамой. Даже если их самих нет дома.

Я шагнул налево, также спокойно ориентируясь в дыму, четко зная, где нужно отступить в сторону, чтобы не попасть ногой на прогоревшую половицу. При этом мои обычные, нормальные глаза слезились так сильно, что пришлось их закрыть — а если я рисковал чуть-чуть разжмуриться, то видел только дым. Очень странная двойственность ощущений!

На самом деле это трудно передать словами — у человека нет таких органов чувств, потому и в языке нет таких слов. Возможно, дельфин меня бы понял. Я и сам-то не понимал, что сделал. Ясно, что какой-то вариант эхолокации — но как я его реализовал⁈ И смогу ли повторить⁈

Неважно, сначала спасти детей, экспериментировать потом буду. Пока они живы и даже в сознании — в моей «эхолокационной» картине мира они именно сидели под одеялом, прижимаясь друг к другу — но чем дольше они дышат дымом, тем хуже могут быть последствия.

Я открыл дверь в хозяйскую спальню, сразу закрывая ее за собой, чтобы отсечь дым из коридора. Сколько-то все равно впустил, но воздух тут был намного чище, я даже что-то видел! Холмик под одеялом завозился, одеяло откинулось, и на меня уставились два испуганных личика. Не близнецы, как я почему-то решил, мальчик был явно младше девочки. Той действительно исполнилось лишь года три, максимум три с половиной, а ему не больше двух. Скорее, меньше — волосы еще толком не отрасли. Девочка же щеголяла аж тремя хвостиками.

— Васебник! — прокричал мальчик, протягивая ко мне ручки и закашлялся. — Дядя васебник!

— Это мальчик, а не дядя! — поправила его девочка. — Дяди волшебниками не бывают!

И уже мне:

— Вы нас спасти пришли? Спасите быстрее, пожалуйста! А то Миша кашляет! Даже под одеялком!

Какая сообразительная девочка. То есть она не просто так под одеяло забралась, а в этом было рациональное зерно: спасти брата от удушливого воздуха.

— Так пойдемте! — сказал я, подходя к кровати и протягивая к ним руки.

Они бросились ко мне, как две обезьянки на пальму. Или как два котенка на миску молока. Я легко подхватил их под мышки — в правой руке был все еще зажат Всадник Ветра, но это нисколько не помешало — и призвал магию снова. Ну, или не призвал, а… Как бы точнее? Перестал отбрасывать от себя, что я делал почти непрерывно. Она тут же явилась на зов, облекая нас сферой чистого воздуха.

— Ура! — закричала девочка. — Нас спасает волшебник!

— У-яяя! — поддержал мальчик.

Воздушная волна словно сама собой выбила окно в спальне, но я даже не услышал, как зазвенели стекла. С детьми под мышками, почти не ощущая их веса, я вылетел наружу, ощущая себя порывом ветра. Снизу раздались вопли, аплодисменты и вой пожарной сирены. Ну, успел вовремя.

Теперь сгрузить детей няне — шалава она там или не шалава, пусть полиция разбирается, а только в огонь ради чужих детей в принципе мало кто сунется; в конце концов, обычные-то люди магией не защищены. И все, свободен!

— Мальчик-волшебник, прилетай еще! — попросила Маша, когда я осторожно поставил ее на землю, так, чтобы не в сугроб. — Покатаешь нас над городом?

— Не знаю, — сказал я честно. — Если получится.

— Нет, ты должен пообещать! — она топнула ножкой. — В «Спасителях мира» всегда обещают!

А, «Спасители мира»! Неужели они еще идут? Даже мне этот мультик включали, когда я был малышом.

— Покатяй! — поддержал Миша и даже протянул ко мне ручки, видно, надеясь, еще сегодня полетать.

— Ладно, — сказал я. — Если смогу, обязательно прилечу еще.

И вот тут на нас налетела плачущая и причитающая няня, а за ней — мужик в форменке пожарного, с двумя одеялами в руках. Правильно, дети ведь почти голые: девочка в легком платье, мальчик вообще в одних трусиках и майке. Черт, надо было хоть то одеяло с кровати прихватить. Не подумал я.

…Я постарался как можно скорее вывернуться из истерических благодарностей и всеобщего ажиотажа. Благо, это было легко: пожарные приступили к делу еще до моего приземления и настойчиво просили всех зевак отойти на безопасное расстояние. Работали брандспойты, шипела пена, ярко горели прожектора, слепя людей. В такой движухе немудрено затеряться. Я и затерялся, а потом тихонько взлетел. Бортовых огней у меня нет, как только поднялся выше уличных фонарей — хрен меня кто разглядит.

Главное, я убедился, что о детях теперь позаботятся, а мне надо было как следует подумать.

Что, блин, я только что сделал? Почему этот «сброс» стал возможным? Наверное, несколько факторов. Во-первых, я не успел истратить или растерять избыток магической энергии во время боя с Черноцветом — неожиданно быстро грохнул хищника. Почти все, чем меня наградил Прорыв, осталось со мной. Во-вторых, мое воззвание к предмету-компаньону хоть ненадолго, но приоткрыло мне часть внутренней «кухни» Проклятья. Оно считало мою искренность и дало мне временный доступ с расширенными правами. Не рут, даже близко. Скорее, что-то вроде доверенного пользователя.

Видимо, я что-то все-таки понял из увиденного. Какой-то принцип? Когда только успел. Подсознание сработало? Да неважно. Главное — сработало. Похоже, мне в первый раз за бытие волшебником удалось сотворить собственное заклинание, а не воспользоваться готовым шаблоном глефы.

Меня затопило чувство триумфа, сродни которому я давно не испытывал. Даже спасти малышей было не настолько приятно — там я больше облегчение почувствовал, что не подвел их.

Получается, я могу использовать магию сам? На что косвенно указывает мой «танец со снегом» в парке. Надо будет проверить. И, конечно же, поделиться информацией со Службой, в их архивах наверняка можно найти…

— О, Ветрогон! Откуда ты взялся?

— Его теперь Всадник Ветра зовут, помнишь? Нам же Песня Моря рассказала.

Меня качнуло так, что я чуть не упал. Ведь только что летел над городом — и вот уже стою на верхней площадке Убежища Ладья, рядом с гигантским факелом. И на меня глазеют Вектор и еще одна девочка, подруга Волнобежки, сидящие на парапете между светящимися цветами.

— Не знаю, — сказал я. — Нет, знаю. Я только что нарушил гиас. Точнее, захотел нарушить.

И сел на пол — ноги не держали.

Глава 20

Все-таки я переночевал в Убежище. Слишком длинный выдался день, слишком много движухи, слишком серьезные эмоциональные качели — от утренней скуки и некоторой фрустрации до вечернего ностальгического кайфа, отчаяния, облегчения, триумфа и резкого удара страха (так отреагировало тело, категорически не желающее «исчезать»). Я, конечно, крут, но такие горки какого хочешь Сивку укатают.

Короче, я не стал выпендриваться и изображать из себя одинокого волка, а выбрал свободную лежанку в нише подальше от очага и Стешиного невозмутимого взгляда. Меня, конечно, попытались расспрашивать: