Через секунду я увидела, что это не изображение, а стоп-кадр висящего на главной странице видео. И рядом приписка крупными буквами: ОБРАЩЕНИЕ К ВНОВЬ ИНИЦИИРОВАННОМУ ВОЛШЕБНИКУ. Затем маленькими буквами ниже: «Кирилл! Если ты это видишь, не бойся: наши специалисты проверили видео, и в нем нет ничего, что мог бы не одобрить твой гиас. Твоя мама сразу же связалась с нами, как только узнала о твоей инициации, и мы были очень рады ей помочь. Все твои родные, друзья и знакомые гордятся тобой и желают удачи во всех твоих начинаниях, а наша Служба готова оказать тебе и им любую необходимую поддержку».

Я не догадался попросить у продавца наушников, а без них мне включать не хотелось — ни здесь, ни на улице. Не нужно кому-то еще это слышать. И меня видеть, когда я буду это слушать, не нужно.

А если подумать, то зачем мне вообще воспроизводить это видео? Я ведь с девяностопроцентной вероятностью знаю, что в нем. «Я люблю тебя и горжусь тобой» в десяти тысячах вариаций. Ну и Афина еще может добавить что-нибудь типа «только со щитом, вариант на щите не принимается!», но другими словами — подобие греческих полисов тут было, но Древней Спарты и связанного с ней куста мемов этот мир не породил.

И в любом случае, я придумал кое-что получше.

Так и не нажав кнопку воспроизведения, я перезагрузил браузер, стер поисковую историю, вернулся к прилавку и протянул сотовый продавцу.

— Возьмите. Я ничего не устанавливал, можно спокойно продавать как новый.

Тот замахал-руками:

— Берите, берите! Чтобы все потом говорили, что Антиохий ребенку-волшебнику телефон зажал⁈

Ага, то есть он не просто продавец, а владелец. Ожидаемо.

— Я чужого не беру, — сказал я.

Положил телефон на прилавок и вышел.

Уже переступив порог, я подумал, что все-таки нагрел продавца на стоимость симки — то есть связь-карты по-здешнему. Они тут тоже одноразовые, он ее теперь точно не продаст. Мелочь, конечно, но красивый жест оказался немного испорчен.

Ладно. С этим разобрались, теперь полетели по делам. Интересно, светового дня хватит?..

Светового дня не хватило: когда я вернулся в пещеру, уже стемнело. Подкрепившись зажаренной утром козлятиной, я стал считать на пальцах. Выходило, что мама завтра утром заступает на очередную смену. Это, конечно, если не взяла отпуск по семейным обстоятельствам, чтобы пережить фактическую потерю сына.

Но я был почти уверен, что Афина Ураганова будет справляться с переживаниями по-другому: вкалывая, как лошадь. Она меня с детства так учила: расстроился чем-то? Не получается что-то? Займись полезным делом, дурное настроение скоро само уйдет — а там поймешь, как решить проблему или она сама решится. Не скажу, что это всегда и для всех срабатывает, но мама, похоже, по-другому и не умеет. Скажем, на моей памяти она в принципе пропустила работу только один раз — когда ее госпитализировали с внезапным аппендицитом.

Ну что ж, значит, надо успеть…

Заграждение вокруг АЭС я миновал легко: просто перелетел. Кажется, меня даже никто не заметил. Пулеметов на вышках там нет, Искровых башен тоже, потому что они стоят по более широкому периметру, — а если бы и были, они только на чудовищ срабатывают.

Вообще, основа нашей энергетики как-то удивительно беспечно защищена, я этому поразился сразу же, как узнал достаточно реалий этого мира. То есть лет в пять-шесть. В ответ на мои тщательно «упрощенные» до детского уровня вопросы мама объяснила мне, что чудовищам до атомных станций добраться нереально, а если вдруг такое случится, то их снимут расчеты ПВО из ближайшей военной части (у нас это как раз Челюсти Волка). Что же касается диверсантов из соседних государств, то они на АЭС не нападают, потому что АЭС питают искровую защиту, а это в интересах всего человечества. Так что нужно опасаться только психов-террористов, а те редко бывают хорошо оснащены. Конечно, кое-какой охранный периметр все же есть, но не демонстративный. Например, стоит мощная защита против дронов, только ее не увидишь снаружи…

«К счастью, я не дрон, — сухо подумал я, приземляясь за рядом декоративных туй, таких же свежих и зеленых, как летом. С этой точки хорошо просматривалась мощеная дорожка от проходной к корпусам первого блока. — Буквально ни одной электромагнитной детальки!»

Теперь бы хорошо, чтобы меня — с моей ношей — ни один уборщик не увидел.

Мама показалась минута в минуту, ровно там, где ей следует быть. Спокойно шла по дорожке ровным шагом, одета по сезону и аккуратно, в свое любимое ядовито-розовое пальто (папаша насчет него вечно кудахтал, что это слишком вульгарный цвет, — и тут я для разнообразия с ним согласен — а мама спокойно отвечала, что зато ей нравится). И макияж на лице есть, неброский, но он всегда такой. Хорошо. Было бы тяжело увидеть, что она только на видео бодрилась.

Я вышел из-за туй и заступил ей дорогу. Мама не сразу увидела меня, но когда увидела, тут же остановилась, не доходя нескольких шагов.

— Кир, — сказала она ровным голосом. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь?

— Да, мама, — ответил я. — Я считаю тебя своей связной. Раз у тебя есть контакты со Службой, они мне очень пригодятся. А для начала — вот.

Я взмахнул Ветрогоном, призывая ждущую меня за кустами туй тушу. Пришлось изрядно поморочиться, как ее донести; в результате весь вечер намораживал вокруг лед, поливая из ручейка и ускоряя обдувающие тело монстра ветровые потоки. Но зато теперь зебродил путешествовал одним куском и даже почти не капал… Так, трава осталась чуть влажной в том месте, где он лежал — лед все-таки подтаял.

Вот как чувствовал, что знающий физику маг может спокойно и воздушную стихию использовать вместо огненной и водной!

Огромная глыба с застывшим внутри чудовищем смотрелась на аккуратной дорожке весьма эффектно. Мама аж вскрикнула и сделала шаг назад. Потом вдруг расхохоталась.

— Ну ни фига ж себе! Кирюша, ты в своем репертуаре!

— Это в лабораторию, — я тоже заулыбался в ответ: у мамы и смех, и улыбка очень заразительные. А кроме того, меня правда с головой затопило облегчение: как все-таки хорошо, что мы с ней все еще можем вот так вместе поржать! — Я такого чудовища никогда не видел, решил, что может пригодиться для исследований.

— Я уже поняла, — мама вытирала навернувшиеся от смеха слезы. — Ты мое видео смотрел?

— Нет, — я махнул рукой, — не успел пока. Но посмотрю. Ты другие видео пиши, и если связаться надо — тоже. Я буду проверять. И надо какой-то более быстрый способ связи, но я пока не знаю, какой. Подумаю.

Сотовый мне почему-то заводить не хотелось. Вот не хотелось, и все. Как будто что-то внутри удерживало. Да и брать его без денег…

— Конечно, придумаешь… — мама шагнула ближе. — Ты такой молодец, Кир! Я так и знала!

— Что ты знала?

— Что это не Проклятье взяло тебя в оборот, а ты его, — она нерешительно протянула руку, явно не зная, можно ли.

Я тоже сделал шаг вперед, и мама привычно взъерошила мне волосы. Некоторые мальчики в почти-двенадцать лет уже перерастают своих мам, но я все еще доходил Афине только до плеча.

— Тебя можно обнять? — спросила она.

— Не вижу, почему бы благодарной жительнице не обнять своего защитника, — сказал я.

Мама рассмеялась снова и обняла меня крепко-крепко. Как в последний раз.

«Не в последний», — пообещал я себе.

Глава 11

Интерлюдия: Афина Ураганова и куратор от Службы

Представитель Службы показался Афине вполне профессиональным, а значит, предварительно заслуживающим доверия. Невысокий — ниже ее — седоватый мужик под сорок, с остатками военной выправки, но добрым прищуром (явно отработанным) и мирным тоном скорее напоминал профессионального психиатра. Умел располагать к себе.

В переговорную, где у них назначена была встреча, он вошел с термосом и двумя стандартными белыми чашечками, которые Афина привыкла ассоциировать с госпредприятиями. Их, наверное, все в одном месте закупали.