— Так, гадина, давай-ка аппетит тебе перебьем, — вслух сказал я. — Это мои, блин, козы!

Самые мощные атаки — это атаки ближнего боя, так? А Девочки-лошадки проиграли Крылатому Червяку (вы не убедите меня, что это был выигрыш!), потому что не рисковали с ним сблизиться и ударить сразу ногой. Что ж, не стану повторять их ошибок.

Взяв Ветрогона на изготовку, я набрал высоту — и спикировал на тварь, чтобы добавить свою кинетическую энергию к энергии удара.

Хрен там! Крокодил, вроде бы увлеченный жрачкой, почувствовал меня и увернулся. Глаза у него на затылке, что ли?

Тут же монстр сам пошел в атаку, снова раззявив морду надвое. Выглядело особенно противно, поскольку он не успел ни проглотить, ни облизнуться, и теперь между острых, чуть загнутых зубов торчали ошметки алого мяса, серой кожи и даже кусок ноги с копытом. Сестрица Аленушка, где твой братец Иванушка?

Ну, нашла коса на камень: я тоже увернулся. Однако теперь тварь воспринимала меня не как крутящуюся мушку, а как угрозу, и оставлять попытки изловить не намеревалась.

Накрутив воздушные кренделя, я зашел крокодилу в хвост и уже примерился глефой — но хищник опять нырнул вниз, к земле!

Блин, а если попытаться как раз его к траве прижать и там добить?..

Минут пять мы крутили фигуры высшего пилотажа, гоняясь друг за другом над альпийским лугом. Я несколько раз выпустил по крокодилу свои «воздушные пули» и вроде бы даже попал, но толку чуть — плотный кожистый панцирь работал неплохой броней, как у настоящего крокодила. Кроме того, черно-белые полосы парадоксальным образом мешали прицелиться — хотя вроде бы вот она, мишень, ясно видимая, что на фоне пожухлой травы, что на фоне голубого неба! Если бы зарядить ему в морду или в открытую пасть, это могло бы сработать, но тварина больше мне так не подставлялась. Точнее, я не мог на нее зайти под нужным углом.

Хорошо хоть, в отличие от Червяка, эта образина не пулялась кислотой. И вообще ничем не пулялась. Но маневренная оказалась до невозможности! Пару раз она чуть было не отхватила мне руку, а один раз страшная пасть едва не сомкнулась на лезвии глефы.

Между прочим, я поймал себя на том, что от злости и азарта ору на тварь, что-то типа «Да стой ты, сволочь!» (только менее цензурно), «Ах вот ты как!», «Ща я тебя» и тому подобное. Короче, делал то же самое, за что не так давно издевался над девочками-лошадками. Ну… Если увижу когда-нибудь, извинюсь за тот конкретный пассаж! В горячке боя реально несешь любую чушь, и пофиг, слышит тебя противник или нет.

Короче, воздушный бой грозился превратиться в тянучку «кто быстрее устанет». Что меня категорически не устраивало: я понятия не имел, каковы границы выносливости ребенка-волшебника, но подозревал, что они значительно уступают этому хищнику! Явно же у нее от крокодила только форма, но не способ охоты. Крокодилы-то как раз быстро устают (если я правильно помню).

Мне нужна была новая тактика, а попробуйте-ка придумать ее с нуля, постоянно играя в кошки-мышки с разъяренным летающим хищником — и кто из вас кошка, а кто мышка, решает чуть ли не случай.

Эх, как бы все-таки выйти на прямой удар!.. Может, если не уворачиваться, а дать ей приблизиться и… Нет, слишком рискованно: пока буду замахиваться, она от меня уже половину откусит. А сама на глефу не полетит.

Значит, если я не могу ударить прямо, а моим воздушным пулям не хватает бронебойности, возможно, я смогу передать эту энергию прямого удара чему-то другому? Ну, например…

Нет, как мне все-таки повезло с этим лугом и крупными камнями внизу! С мелким курумником — так называют обширные россыпи слежавшегося некрупного камня на склонах гор — было бы куда сложнее работать!

Наддав скорости, я оторвался от твари по прямой и приземлился на луг. Много времени у меня не было, полосатый крокодил летал почти так же быстро, но мне и требовалось всего-то несколько секунд!

Взмахнув глефой, я вызвал порыв ветра, который взметнул ближайший ко мне белый валун, открыв его темную грязную подошву.

Поскольку логика этого движения была все-таки не мультяшной и не игровой, валун не завис в воздухе словно бы в антигравитационном поле, а сразу звезданул по твари… И она не смогла увернуться!!! Не смогла!!!

Очевидно, эта херня каким-то образом чуяла магию! А в самом валуне магии не было, он просто очень-очень быстро двигался!

На этом поводы для радости кончались: тварь-то не смогла увернуться, а вот я — промазал. Причем очень обидно, все-таки задев крокодила по лапе и снеся ему боковой коготь — ниточка крови была отчетливо видна. И то хлеб, конечно: тварь завизжала, да так противно и громко, что я понял: дальнобойное оружие у нее все-таки есть — звуковое! Однако мне-то нужно было вывести из строя скотинку целиком, а не один коготок.

— Ну что, тварюга, ща пристреляюсь, — пообещал ей я.

Благо, камней тут хватало.

Тварь, однако, не собиралась изображать из себя послушную мишень и снова ринулась на меня в атаку. Пришлось мне взлетать, но как это мешало собрать ветром камни с земли? Да никак!

Что я и сделал, закрутив Ветрогоном натуральный ураган — говорю же, мне должно было достаться это имя! — и подхватив с луга сразу десятка два валунов неслабого такого размера. В обычном состоянии ума я бы, пожалуй, засомневался, хватит ли силы поднятого мною ветра, чтобы отправить в полет такие каменюки, но в тот момент даже не усомнился — и все отлично вышло.

Отправлять все сразу в полет по твари я камни не хотел, не настолько меня разбирал азарт. Ясно же, что промажу снова, причем не на коготок, а гораздо больше. Поэтому, чтобы удержать камни в воздухе и дать себе возможность прицелиться, я закрутил их вихрем вокруг себя. Заодно и своеобразный щит получился: тварь помедлила, не рискуя приближаться. Камни она отлично отличала от живого существа и, похоже, не хотела пообломать себе зубки.

Не хотела — а пришлось!

Первый камень я заслал по твари не вполне удачно, промахнулся почти на корпус. Если вы думаете, что делать в уме поправки на ветер и на движение при прицеливании магией, да еще сражаясь с довольно сообразительным противником, — легко, то давайте я вас сразу разочарую. Но тварь, увидев краем глаза движение и наученная горьким опытом, все равно шарахнулась в сторону!

Ага, отлично, как я сразу не сообразил!

Взмахнув Ветрогоном, я послал валуны широким потоком. Не все разом, но очень быстро один за другим, будто из пулемета строчил. Получалось это легко, магия подчинялась даже не мыслям, а словно бы желаниям… Нет, вру, думать тоже приходилось, но граница между мыслью и действием в эту минуту была так мала, словно бы я превратился в чистый разум. Глефа грозно и сердито рассекала воздух в моей руке, творя победную песню. Тварь не могла устоять перед нами — и, конечно же, не устояла.

Тварь резко потеряла высоту, уже когда два моих камня саданули по ее стрекозиным крыльям (которых у нее оказалось четыре штуки, это стало видно, как только они перестали двигаться) и заорала от боли. Тут же я приложил особенно крупным камнем прямо в пасть. Не специально: она мотала головой, так что прицелиться было сложно. Случайно получилось.

И тогда я спикировал вниз и нанес-таки прямой удар глефой — чтобы точно не встала.

В этот раз взрыв получился слабее, чем на тренировке — я его контролировал. Несмотря на упоение боем, головы я не терял и понимал, что кратер мне на горном склоне совершенно не нужен. Да и монстра не худо бы сохранить — ну хотя бы чтобы сфотаться на трупе своей первой добычи!

Когда взметнувшаяся земля осела, я приземлился рядом с тварью.

Убитая, она выглядела еще противнее и страшнее, чем живая — что удивительно, я думал, противнее быть не может. И сходство с крокодилом стало меньше. Немного другие пропорции, что ли? В общем, сразу чувствовалось, что такую форму ей придала совсем другая эволюция, нездешняя.

— Кто же ты, неведома зверушка, — произнес я вслух. — В лабораторию бы тебя…

И пошатнулся, да так, что мне пришлось опереться на глефу. Ни-х-хрена себе, как я устал, оказывается! И промок весь от пота, хоть выжимай! А ведь не замечал даже.