Она помотала головой.

— Мне намекали, что можно, но я не стала. Я и так не знаю, как умудряюсь гиас нарушать — ну, на свидание с родителями. Вдруг если со Службой начну общаться, в этом механизме что-то разладится? Все-таки государственная организация, а на работу на государство тоже запрет.

— Логично, — я кивнул.

Ну да, все походило на то, что Марина вполне отдавала отчет в хрупкости того выхода, который нашла, и всячески берегла себя от лишних знаний, лишних рассуждений и вообще лишних телодвижений. Но с атаками при этом экспериментировала, умница такая! И пришла к тем же выводам, что и я.

Вот, кстати. Раз мне повезло, что такой полезный человек нашелся, надо ее как следует расспросить.

— Я правильно понимаю, что у тебя и водные атаки, и ледяные?

— Одна водная атака, две ледяных. Плюс из небоевого водный транспорт и температурный контроль.

Блин, как хорошо общаться с кем-то на одном языке! Вот что значит, человек как следует подготовился к экзаменам в элитную школу!

Но не успел я расспросить дальше, как мы услышали гудок приближающегося поезда.

Думаю, машинист и так установился бы, увидев двух полуголых — по нынешней погоде — детей на одинокой, затерянной в снегах платформе. Тем более, мой Всадник Ветра ярко блистал на солнце. Но Марина решила подстраховаться, достала Песню Моря и сотворила этакий гейзер из снега, стабильный и очень красивый. Электричка замедлила ход, и мы прыгнули в первый вагон.

Помощник машиниста (судя по погонам) тут же вышел к нам из кабины.

— Честь познакомиться с детьми-волшебниками, — он пожал нам руки. — Какая помощь вам нужна?

— Просто добраться до Челюстей, — сказала Марина. — Ускоряться специально не надо. И если у вас есть что-нибудь перекусить, тоже не откажемся. Но это не обязательно.

— Первое — проще простого, там плановая остановка. А второе… У нас на дневном рейсе перекусы не продают, и мы с Петром Симеоновичем свой обед уже съели… Вот что, я выйду в Горных Росах и куплю вам что-нибудь в буфете.

— Сами возьмем, спасибо, — лучезарно улыбнулась ему Марина.

Судя по любопытному взгляду, помощник машиниста очень хотел расспросить нас, с кем мы так сражались, что даже одежду покоцали, но промолчал. Не принято надоедать детям-волшебникам. То ли из-за того, что в Ордене реально жесткие законы на этот счет — ты ляпнул что-нибудь не то, а ребенок исчез, и попробуй докажи, что не из-за твоих слов! — то ли так обналичиваются века уважения.

Промолчали, хоть и смотрели так же любопытно, и редкие пассажиры первого вагона — всего пара человек. Ну да, вопреки тому, что Марина сказала, вечер еще не наступил, а в середине буднего дня не так-то много желающих ехать в электричке по заснеженным предгорьям.

В Горных Росах — небольшом поселении под защитой единственной Искровой башни, похожем на то, где я пользовался телефоном — Марина в самом деле сбегала до буфета. Одна, я все еще стеснялся. Правда, принесенные ею пирожки трескал: жрать хотелось до одурения.

Мы ушли в один из вагонов в середине поезда, где вообще оказались в полном одиночестве, и тут-то я всласть расспросил Марину о прецизионном контроле. Она рассказала и показала мне несколько полезных трюков. Иглы и шарики льда у нее в самом деле выходили очень-очень маленькими и тонкими, но при этом прочными. Добилась она этого не только брутфорсом, как я, но и еще кое-какими трюками: поначалу намораживала лед на песчинки и крошечные семечки, вроде маковых, потом делала слой льда все более тонким, а потом стала проворачивать все то же самое без семечек.

— Интересно, — сказал я. — Надо будет то же самое с воздушными вихрями попробовать.

— Тебе, наверное, будет сложнее, — сказала Марина. — Воздух так тяжело контролировать!

— Не сказал бы…

— Да? А у меня сложилось впечатление, что у воздушников с прецизионностью хуже…

Мы с ней еще немного посравнивали впечатления, но было видно, что душа Марины не слишком лежит к разговорам. Забравшись с ногами на лавку, она смотрела в окно — на белые холмы и лиловые горы не так уж вдалеке. Изредка мимо проскакивали охраняющие железнодорожные пути Искровые башни с домиками боевых расчетов: все железнодорожники Ордена числятся на действительной службе.

Зимний день короток, и когда мы приехали в Челюсти, уже успело стемнеть. Тут я повел Марину над крышами к нашему жилому блоку. Странно было заходить в подъезд с глефой в руке — второй раз! К счастью, никто нам не встретился: мне очень, очень не хотелось общаться с знакомыми и соседями — да хоть с теми же мамашами в песочнице.

Удача кончилась перед моей бывшей входной дверью: квартира пустовала!

Это было странно. Мама на смене, да, если я не напутал с ее расписанием, но отец-то где? В пять часов он обычно дома, как штык, а уже полседьмого!

Неужели ушел пьянствовать с друзьями?

Или… А вдруг мама его все-таки выгнала? Она мне ни словом о нем не обмолвилась — видно, неспроста. Не думаю, что он рассказал ей правду о нашем последнем разговоре, но Афина могла и выдурить у него инфу, она такая.

Блин, в этих двух случаях я понятия не имею, где его искать! Да и помогать он мне тогда вряд ли будет. А я уже так обнадежил Марину!

— Похоже, он еще в ателье, — сказал я вслух, чтобы не огорчать ее раньше времени. — Полетели туда.

Про себя я уже начинал прикидывать запасные варианты, от «вломиться к какой-нибудь школьнице из Академии» до «созвониться со Службой, пусть срочно находят армейского портного, намастрячившегося на генеральских кителях». Однако, к моему удивлению, в ателье горел свет, и еще с улицы я разглядел силуэт Пантелеймона Ураганова, склонившегося над чертежным столом. Ну надо же! Никак заказ нашел? Ничего, как нашел, так и потеряет. Форма Марины в приоритете.

Внутри дверь, ведущая из коридора бизнес-центра в ателье, разумеется, не запиралась. Я просто толкнул ее и вошел, Марина за мной.

— Здра-авствуйте, — Пантелеймон обернулся от стола с дежурным приветствием на губах и завис: он явно не ожидал меня увидеть.

Что там, я тоже не ожидал себя здесь найти!

— Привет, папа, — сказал я. — Нужно, чтобы ты срочно сшил школьную форму этой девочке. Кстати, она тоже волшебница, ее зовут Песня Моря.

Пантелеймон резко отмер.

— Кир! — воскликнул он. — Что ты сделал с моим плащом⁈

Я поморщился. Его плащ, как же. Но ради Марины нужно было держать лицо, и я сказал:

— Его пожег Черноцвет. После его яда одежда детей-волшебников не регенерирует. Ты сможешь сшить такую же форму, как у Песни Моря? До послезавтра, лучше до завтрашнего вечера. Это важно, папа.

— Да зачем такую же? Я сошью лучше! — папаша на глазах наливался энергией и воспарял к облакам. — Песня Моря, значит, водница? Вам бы, прекрасная юная барышня, нужно что-нибудь темно-синее, это отлично подчеркнет белизну вашей кожи и придаст серому цвету глаз больше глубины! Что касается фасона, то, позвольте заметить, что школьная форма, конечно, немеркнущая классика, но у вас гибкая фигура танцора, я бы предложил что-то менее скрадывающее плечи…

— Папа! — резко оборвал я его. — Нужна именно эта форма! У тебя есть точно такая же ткань? Или ты знаешь, где ее достать? Если нет, мы полетим к кому-нибудь другому. Время дорого.

— Ну, если ты так ставишь вопрос… — обиженно произнес отец, рысью подбежал к одной из занавесок, которые у него скрывали ниши с полками, и отдернул его жестом фокусника. Там на стене висели рулоны ткани, идеально разложенные по цвету и толщине — от шерсти до шифона.

Так же играючи-сценически отец выдернул рулон сине-зеленой клетки, точно такой же, как у Марины.

— Вот! Румильская клетка в варианте «малахитовый зеленый», мне из нее недавно как раз школьную форму заказали, только мужскую. К счастью, я купил больше, чем нужно, так что остатка на такую хрупкую барышню хватит с лихвой. Я даже могу сделать вам дополнительные шортики из этой ткани, чтобы в полете было удобнее.

— Не нужно, — помотала головой Марина. — Я обычные велосипедки поддеваю.