— Да?

— Если будешь с ребятами оттуда говорить про меня, не упоминай, что я у родителей до сих пор появляюсь, ладно? — просительно сказала она. — Я никому про это не говорила. В смысле, вообще никому! Ты первый.

— Хорошо, — легко согласился я. — А ты не будешь возражать, если я своему контакту из Службы расскажу?

— В смысле, твоей маме? — она засмеялась. — Говори, конечно! Ну что, до завтра?

Она вопросительно посмотрела на меня, будто ждала чего-то.

— Можно и до завтра, но… Ты уверена, что я тебе нужен? Забери у отца комплект, да и все. Ну, поблагодари, если ты вежливая, а так можешь и не благодарить. Он мне еще и не то должен.

— Это из-за него ты стал волшебником? — спросила Марина.

— Догадалась?

— Конечно.

— И да, и нет. Мы поссорились, я вспылил… Но сейчас думаю, что я, может быть, все равно это выбрал бы, — то ли соврал, то ли не соврал я. — Как-то… Если не я, то кто? Никогда не уклонялся от ответственности.

Марина повеселела снова: кажется, я нашел правильные слова. Ну еще бы, ясно же, что она тяготится своим выбором.

— Все-таки прилетай тоже к четырем, — попросила Марина. — Мало ли… Мне с тобой спокойнее.

Я пообещал, и на том мы наконец расстались.

Про себя я решил не лететь: ну вот зачем мне сдалась эта Марина? Про свою систему тренировок она мне уже рассказала, а дальше что? Будет смотреть печальными серыми глазами и вздыхать?

Однако дома в пещере мне вдруг показалось невыносимо скучно, даже тоскливо. Книги я все перечитал — надо бы отнести в Убежище и набрать новых, но душа не лежала. Мясо наготовлено впрок, дрова тоже. Делать решительно нечего. Так что я все-таки полетел на следующий день к отцу в ателье, присмотреть. Мне еще пришло в голову, что он может все-таки выпендриться и пошить с какими-то своими «улучшениями», которые на корню подорвут хрупкий самообман Марины.

С Мариной мы пересеклись еще над бизнес-центром: вроде бы небо большое, но разминуться рядом с целью не так уж просто.

— Привет! — она помахала мне рукой. — А ребята у вас в Убежище прикольные, мне про тебя много баек рассказали.

— Да где там «много», — буркнул я. — Я на «много» еще не натворил.

— О, так это только начало? — деланно изумилась Марина. — Интересно будет следить за твоими приключениями!

— Следи, воля твоя, — ответил я в тон. — Только донаты за стрим не забывай присылать.

Ну, то есть я сказал, используя местную лексику для «донатов» и «стримов». Марина хихикнула, хотя я вовсе не собирался ее смешить.

У отца, вопреки моим опасениям, все было готово и все в точности так же, как было на старой форме — даже нитки того же цвета! В смысле, не просто того же, а там в одном месте юбка была зашита нитками чуть-чуть другого оттенка — он и это воспроизвел!

— Спасибо! — Марина сразу же расцвела. — Не знаю, как вас и благодарить!

— Помочь девочке-волшебнице — честь для меня! — сказал отец. — Хотите сделать мне приятное — надевайте хоть иногда синее платье, которое я вам подарил.

— Да я его вернуть собиралась… — растерялась Марина.

— Нет-нет, ни в коем случае! Это подарок!

— Так ведь я почти не буду его носить!

— Да хоть сожгите! — отец встал в позу. — Я же сказал: подарок… — подумав, он добавил: — Ну или подарите его кому-то другому, если сами носить не хотите, но учтите, что максимально выигрышно оно будет смотреться на девочке вашего типа внешности.

— Хорошо, я поняла, — лучезарно улыбнулась ему Марина. — Еще раз спасибо!

Она выглядела такой легкой, такой воздушной, такой… Примиренной с миром, что я почувствовал: вопреки всему, я больше не ненавижу Пантелеймона Ураганова. Неожиданный эффект. И, замечу, даже не основанный на гормональной реакции в отношении красивой девочки — нет у меня нужных гормонов. Удивительное рядом!

Я немного опасался, что отец будет вызывать меня на прочувствованный разговор или — что вероятнее! — попросит замолвить за него словечко перед мамой. Но он, что удивительно, об этом промолчал. А вот что сказал:

— Сын! Я так рад, что ты наконец стал посылать мне детей-волшебников! А ты случайно не знаком с кем-то из Девочек-Лошадок?

Кому что, а вшивому баня!

— Знаком! — рявкнул я. — Но их к тебе не пошлю — просто из принципа!

И был таков.

В четыре часа дня в наших широтах солнце клонилось к закату, но еще не темнело. Началась оттепель: с крыш капало, под ногами хлюпали лужи и разъезжалась снежная каша, в воздухе почти что пахло весной — несмотря на вторую половину ноября.

Гулять в такую погоду — занятие очень на любителя: даже без ощущения холода все время скользить на гололеде и шлепать по лужам мало приятного. Но возвращаться в пещеру душа не лежала. Хотелось… Я даже сперва не понял, чего, а потом до меня дошло. Хотелось побыть нормальным. Съесть мороженого. Сходить в кино. Что-то такое, из арсенала моего собственного давнего детства в прежнем мире… Или, может быть, зависнуть в компьютерном клубе или на бесплатных (для детей!) авиасимуляторах, которые тут установлены в каждом торговом центре, хотя бы один на этаж… Да просто, блин, прогуляться, не ловя на себе уважительные, сочувственные или еще какие-то сложные взгляды!

Может быть, я и сказал Марине правду вчера — что, поразмыслив, вполне мог бы стать ребенком-волшебником по доброй воле… Просто чтобы Проклятье не призвало вместо меня кого-то другого, настоящего ребенка (известно, что количество детей-волшебников во все эпохи примерно одинаково, несмотря на рост населения, то есть Проклятье инициирует не всех подряд, а «по жребию»). Но ей же ей, как мне остоеросило это состояние за прошедшие месяцы!

Мысли о разговоре с Мариной зацепили мысли о ней самой. А она ведь как-то умудрялась сходить за обычную девочку! Притворялась перед родителями… А я чем хуже? На мне ведь нигде не написано, что я мальчик-волшебник!

«У нее предмет-компаньон маленький, — возразил я сам себе. — Спрятал — и все. А даже если и не прятать, ну мало ли, девочка таскает с собой красивую ракушку! У меня же…»

Тут я не стал додумывать: не хотел обижать Всадника Ветра даже мысленно.

Но ведь его не обязательно всегда носить с собой!

Одно о предметах-компаньонах известно точно: они всегда и где угодно находят своих владельцев. Для этого даже не обязательно оказываться в опасности, хотя и тогда предметы-компаньоны появляются сами собой — можно просто призвать. Ну что ж…

Я взлетел на крышу ближайшего дома — это оказался длинный одноэтажный магазин — и положил свою глефу за парапетом крыши. Мне казалось, что расстаться с предметом-компаньоном должно быть тяжело, но ничего особенного я не почувствовал. Через секунду я понял, почему: Всадник Ветра никуда не делся! Он по-прежнему был со мной, в каждом биении сердца. Я просто оставлял здесь его часть, физическую манифестацию, даже не самую важную.

Отлично!

Осталось только спуститься. Без глефы — стало быть, без возможности летать.

Но я ведь не идиот, я подумал об этом заранее! Одноэтажный магазин был выбран по двум причинам: во-первых, у него имелась пожарная лестница с крыши, по которой можно было спустить в пустующий технический дворик с наваленными там вопреки нормам пожарной безопасности коробками и палетами. Никто там меня не увидел и любопытствовать не стал. Во-вторых, если бы эта лестница оказалась в аварийном состоянии, я бы… Нет, не настучал бы в инспекцию, а просто спрыгнул бы! С первого этажа даже обычные мальчишки моего возраста сигают, мне же, с укрепленными магией костями, сам бог велел.

Сигать не пришлось: новенькая, не успевшая даже заржаветь на стыках пожарная лестница оказалась не бутафорской, а вполне исправной. То есть реально крепилась к стене и держала мой вес. Отлично!

«Ну вот, — сказал я себе, оказавшись наконец на тротуаре. — Ты выглядишь как нормальный школьник… Может быть, одет легковато — так ведь оттепель сегодня! Теперь просто иди и наслаждайся прогулкой!»